Неточные совпадения
— Ах, да ты, верно, старой Акули застыдился! так ведь ей, голубчик, за семьдесят! И мастерица уж она мыть! еще папеньку твоего мывала, когда
в Малиновце жила. Вздор, сударь, вздор! Иди-ка
в баньку и мойся!
в чужой монастырь с своим уставом не ходят! Настюша! скажи Акулине да
проведи его
в баню!
Начав брать по копейке за веник, хозяева нажили огромные деньги, а улучшений
в «простонародных»
банях не
завели никаких.
В «простонародные»
бани водили командами солдат из казарм; с них брали по две копейки и выдавали по одному венику на десять человек.
Когда появилось
в печати «Путешествие
в Арзрум», где Пушкин так увлекательно описал тифлисские
бани, Ламакина выписала из Тифлиса на пробу банщиков-татар, но они у коренных москвичей, любивших горячий полок и душистый березовый веник, особого успеха не имели, и их больше уже не выписывали. Зато наши банщики приняли совет Пушкина и
завели для любителей полотняный пузырь для мыла и шерстяную рукавицу.
Веселье продолжалось целых три дня, так что Полуянов тоже перестал узнавать гостей и всех спрашивал, по какому делу вызваны. Он очувствовался только тогда, когда его
свозили в Суслон и выпарили
в бане. Михей Зотыч, по обыкновению, незаметно исчез из дому и скрывался неизвестно где.
— Верно! — прервал его Рыбин. — Человека надо обновить. Если опаршивеет —
своди его
в баню, — вымой, надень чистую одежду — выздоровеет! Так! А как же изнутри очистить человека? Вот!
—
Провести вечер с удовольствием! Да знаете что: пойдемте
в баню, славно
проведем! Я всякий раз, как соскучусь, иду туда — и любо; пойдешь часов
в шесть, а выйдешь
в двенадцать, и погреешься, и тело почешешь, а иногда и знакомство приятное
сведешь: придет духовное лицо, либо купец, либо офицер;
заведут речь о торговле, что ли, или о преставлении света… и не вышел бы! а всего по шести гривен с человека! Не знают, где вечер
провести!
Так шли мы от Фонарного переулка вплоть до Литейной, и на всем пути будочники делали алебардами"на кра-ул!", как бы приветствуя нас:"Здравствуйте, вступившие на истинный путь!"Придя на квартиру, мы сдали Очищенного с рук на руки дворнику и, приказав
сводить его
в баню, поспешили с радостными вестями к Ивану Тимофеичу.
Сейчас это его
в баню сводили, на счет канцелярских остатков вымыли, одели, обули — и первым человеком сделали!
Все
провожали его
в прихожую и говорили обычные слова так добродушно и просто, что эти слова казались значительными. Он вышел на тихую улицу, точно из
бани, чувствуя себя чистым и лёгким, и шёл домой медленно, боясь расплескать из сердца то приятное, чем наполнили его
в этом бедном доме. И лишь где-то глубоко лежал тяжёлый, едкий осадок...
Вдруг он увидал Палагу: простоволосая, растрёпанная, она вошла
в калитку сада и, покачиваясь как пьяная, медленно зашагала к
бане; женщина
проводила пальцами по распущенным косам и, вычёсывая вырванные волосы, не спеша навивала их на пальцы левой руки. Её лицо, бледное до синевы, было искажено страшной гримасой, глаза смотрели, как у слепой, она тихонько откашливалась и всё вертела правой рукой
в воздухе, свивая волосы на пальцы.
Старуха его окатила
Водой с девяти веретен
И
в жаркую
баню сводила,
Да нет — не поправился он!
— Извините, почтеннейший! — отвечал хозяин. — Не смею положить вас почивать
в другой комнате: у меня
в доме больные дети — заснуть не дадут; а здесь вам никто не помешает. Холода же вы, господа военные, не боитесь: кто всю зиму
провел на биваках, тому эта комната должна показаться теплее
бани.
Каменные
бани, обложенные порфиром, мраморные водоемы и прохладные фонтаны устроил царь, повелев
провести воду из горных источников, низвергавшихся
в Кедронский поток, а вокруг дворца насадил сады и рощи и развел виноградник
в Ваал-Гамоне.
Несмотря на смертельные муки, мать из своего мрачного заточения заботилась о приданом Лины до мельчайших подробностей. С отъездом молодых
в целом семействе внезапно почувствовалась томительная пустота. Я большую часть времени
проводил наедине
в бане, служившей мне помещением.
— А так по мне говорили: худ ли, хорош ли я, а все
в доме, коли не половинник, так третевик был; а на миру присудили: хлеба мне — ржи только на ежу, и то до спасова дня, слышь; а ярового и совсем ничего, худо тем годом родилось; из скотины — телушку недойную, бычка-годовика да овцу паршивую; на житье
отвели почесть без углов
баню — разживайся, как хошь, словно после пожара вышел; из одежи-то, голова, что ни есть, и того как следует не отдали: сибирочка тоже синяя была у меня и кушак при ней астраханский, на свои, голова, денежки до копейки и
заводил все перед свадьбой, и про ту старик, по мачехину наущенью, закрестился, забожился, что от него шло — так и оттягал.
Но признаться надобно — забавны восторги этой размашистостью, выражающеюся
в том, что иные господа парятся
в банях, поддавая на каменку шампанское, другие бьют посуду и зеркала
в трактирах, третьи —
проводят всю жизнь
в псовой охоте, а
в прежние времена так еще обращали эту охоту и на людей, зашивая мелкопоместных лизоблюдов
в медвежьи шкуры и потом травя их собаками…
Гляди, Прасковья, — мыло-то
в левый угол кладу, не запамятуй, тут яичное с духами — умываться, тут белое —
в баню ходить, а
в красненьком ларчике московское —
свези от меня Марье Гавриловне…
Обмыли его, одели, напоили, накормили,
в баню сводили, на ноги поставить не могли…
Куда я — туда и он; даже и
в баню его с собой
водил, право!
— Вина миру пропоено на двести на десять целковых… здешнему старосте две синеньких — десять рублев… писарю сотня… голове пятьдесят…
в правлении тридцать… окружному пятьсот… помощнику окружного да приказным пятьдесят… управляющему тысяча… палатским приказным триста… да по мелочам, на угощенья да на извозчиков приказным, секретаря
в баню возил, соборному попу на ряску купил — отец секретарю-то, — секретарше шаль, всего двести пятьдесят; итого, значит, две с половиной тысячи.
— Слава богу; а то я что-то читал дурацкое-предурацкое: роман, где какой-то компрометированный герой школу
в бане заводит и потом его за то вся деревня будто столь возлюбила, что хочет за него «целому миру рожу расквасить» — так и думал: уж это не Ясафушка ли наш сочинял? Ну а он что же такое пишет?
У них была
баня,
в которой бабушка
проводила целый субботний вечер: здесь она мыла головы не только двум своим незамужним дочерям, а моим теткам, но и самому барону — своему мужу, а моему деду, которого я по этому случаю считал большим бесстыдником.
И там все тоже спало. Не скоро отперли им. Половой, также босой и
в рубахе с откинутым воротом, согласился пустить. Пришел и другой половой, постарше, и
проводил Теркина по темным сеням, где пахло как
в торговой
бане, наверх,
в угловую комнату. Это был не номер, а одна из трактирных комнат верхнего этажа, со столом, покрытым грязной скатертью, диваном совсем без спинки и без вальков и двумя стульями.
За что они на него злобствовали, — этого, я думаю, они и сами себе объяснить не могли; но только они как ощетинились, так и не приняли себе ни одного его благодеяния. Он, например, построил им
в селе общую
баню,
в которую всем можно было ходить мыться, и
завел школу,
в которой хотел обучать грамоте мальчиков и девочек; но крестьяне
в баню не стали ходить, находя, что
в ней будто «ноги стынут», а о школе шумели: зачем нашим детям умнее отцов быть?
Солдат глазом не сморгнул, налево кругом щелкнул. Ать-два. Все равно погибать, так с треском… Вытребовал себе обмундирование первого срока и подпрапорщицкие сапоги на ранту, чтоб к королеве не холуем явиться.
В бане яичным мыльцем помылся, волос дорожный сбрил.
В опочивальню его
свели, а уж вечер
в окно хмурится.
По приказам — брадатые бояре, по городам — благочестивые и бородатые же воеводы, и те, и другие, и третьи строго соблюдают посты, по субботам ходят
в баню, по воскресеньям — за крестными ходами, часто ездят по святым обителям на богомолья, отнюдь не дозволяют народу бесовских игр и ристалищ «яже от бога
отводят, к бесом же на пагубу приводят», истребляют театры, запрещают танцы, музыку, маскарады, воздвигают гонения на общечеловеческое, истинное просвещение, как на богохульное, святыми отцами не заповеданное и притом еще заморское, и пр. и пр.